Никогда Санин не чувствовал себя так хорошо, так вдохновенно настроенным, как в эти дни. Третий день он не выходил из дома, не видел людей и жил только образами героев своей повести и их жизнью.
И писалось так легко и свободно! Сложные сцены складывались сами собою, острые диалоги, горячие фразы срывались сами; образы стояли, как живые, и Санину казалось, что он на бумагу перекладывает свою душу. Окружающего мира для него не было. Он писал, перечитывал и снова писал, одинокий в своей крошечной квартирке.
И вдруг течение его мыслей прервал резкий звонок; раз, два, три!
